В Штатах нам устроили совсем сладкую жизнь. Папаша одной из слабеньких американских прыгуний Кэрролл оказался мультимиллионером. И вся братия прыгунов и тренеров из пары десятков государств выходила пировать в океан на его роскошной огромной яхте.

Склонная к полноте Кэрролл была очень приятной девчонкой. Тогда вся наша сборная получала щедрые карманные - доллара по два в день. И Кэрролл закупила для нас горы пластинок и передала их ребятам через Сережу Немцанова.

Кто такой Немцанов? Симпатичный, природой созданный для прыжков в воду, бесшабашный паренек. Он был сиротой при живых родителях: отец - военный летчик, которого он и не видел, лишь присылал алименты из Венгрии. Мать куда-то пропала, а Серега воспитывался у бабушки. В детстве 13-летний Немцанов заставил старушку переехать из Фрунзе, где закрылась секция прыжков, в Алма-Ату. В свои 17 с половиной претендовал на участие в монреальской Олимпиаде и сражался в Канамексе за первые места. В каждой стране примерный внук Серега покупал на свои скромные карманные сувениры для бабушки.

А еще он с головой и прочими частями тела влюбился в Кэрролл. Не думалось мне, что та отвечает взаимностью. Скорее просто забавлялась русской игрушкой. Накачанные немцановские мускулы, светловолосые кудри - прямо ангелочек, да и определенная русская экзотика.

В США к нашей путешествующей ораве добавился еще один странник - невзрачный переводчик Джордж, необычно хорошо для американца говоривший по-русски. Скажу откровенно, мне он сразу не понравился. Не люблю, когда о моей стране говорят плохо и с презрением. Однако Джордж - Немцанов - Кэрролл дружили вовсю. Когда мы уже прошли границу в Вашингтоне и ждали рейса на Москву, какой-то человек в штатском вдруг отыскал Немцанова: ему звонил Джордж. Я вызвался пройти с Сережей, еле понимавшим по-английски, обратно через границу. Маленькая комнатка, двое в штатском, и Серега, приговаривающий в трубку: "Я вернусь, Джордж, я обязательно вернусь..." Может, Джордж уговаривал его остаться в Штатах уже тогда, в мае 1976-го?

А я выбрал свободу...

Но он попросил убежища в самый разгар Олимпийских игр в Монреале. Вообще-то сделать это мог любой и каждый. Прямо перед Олимпийской деревней шастали люди, совавшие спортсменам из государств типа нашего бумажки с телефонами иммиграционной службы. А Немцанов перегорел. Пик формы остался там, в турне по Канамексу. выше занятого девятого места на 10-метровой вышке он никак не тянул. Для полной картины замечу, что в чемпионы Сергею было еще рановато. Не окрепли нервы, не столь твердо освоил он сложную программу. Всегда мешала Немцанову и завышенная самооценка. Короче, после провала впал он в полный ступор. Кэрролл, не попавшая в сборную США, однако вдруг оказавшаяся рядом с Сережей, твердила, что его засудили. А через несколько дней на собрании сборной СССР Немцанова из-за ухудшения спортивных показателей решили не брать в Штаты на матч с командой США и отправить домой прямо из Монреаля. Он лез на стену: а Кэрролл, а обещания дружище Джорджу...

Если коротко: Сергей исчез из Олимпийской деревни, а вскоре загремело (вот уж на весь мир) сообщение о 17-летнем советском спортсмене, выбравшем прямо в разгар Олимпиады свободу и попросившем политическое убежище.

Как было по правде

Я верю в совпадения. В середине 1990-х случайно попал в Москве на банкете за стол с канадцем и моим старинным другом, тренером прыгунов Анатолием Ларюшкиным. За немцановский подвиг Толю сделали невыездным на долгие годы, сурово клеймили на всех высоких собраниях. Надо же было кому-то отвечать. И тут я узнал канадца. Да это же тот самый, который был рядом с нашим Немцановым, когда все и случилось. Только фамилия была почему-то другая.

- Да, другая, я взял эту в честь тестя, известного американского космонавта, - вздохнул он.

И вдруг, может, выпил в честь окончания турнира "Весенних ласточек" или захотелось повиниться, начал рассказывать. После собрания о нем как-то и почему-то узнали даже канадцы, они пригласили Сережу в кино. Ушли из Олимпийской деревни, немного выпили. Поход затянулся на шесть часов. И тут он услышал о том, что уже попросил убежища в Канаде. Отвезли на виллу неподалеку от Монреаля. Серегу уже ждали. Незнакомые люди убеждали, что назад возврата нет. Откуда ни возьмись появился Джордж. Предлагал сначала 20 тысяч долларов, потом 40 - деньги по тогдашним меркам неимоверные, а уж для Сергея и вовсе сказочные. Чек услужливый знаток русской души заполнил прямо на глазах у Немцанова. Быстренько приехала Кэрролл. И все убеждали, просили, а неизвестные взрослые люди резко настаивали, говоря, что обратно дороги нет. Прямо детектив, но в духе тех времен. Ну надо же было нашим умникам затеять собрание в самый пик той нахлынувшей на Сережу боли. Он и так был на краю, на диком взводе. А тут для тех, кто хотел скандала, создали такой благоприятный момент, о котором работавшая с Немцановым чужая спецслужба и не мечтала. Он остался.

- Так вы замышляли это еще тогда, до Олимпиады? - допытывался я у канадца. - Кэрролл его действительно любила?

Прыгун с фамилией космонавта задумался:

- И да, и нет. Может, ему было действительно лучше остаться? Кэрролл? Но и сейчас мало в Штатах людей настолько богатых. Возможно, ей льстило внимание. Немцанов был отличным прыгуном и хорошим влюбчивым парнем.

Тут в дело вступили и наши спецслужбы. Началась борьба за Немцанова. В Монреаль приехали большие чины. Как наши просчитались с собранием, так канадцы с американцами явно подзабыли о возрасте юного невозвращенца: убежище давали с 18, а было их объекту лишь 17,5. По местным законам никак нельзя. Московские люди выложили это как главный козырь. Добились встречи с Немцановым. Его привезли то ли пьяного, то ли наркотиками одурманенного, с безумными глазами, только и повторявшего: "Я выбрал свободу, я выбрал свободу".

На той стороне решили тянуть до немцановского совершеннолетия. А наши вспомнили о бабке из Ташкента. Вскоре добились новой встречи, на которой преподнесли Сереге подарок: магнитофонную запись с мольбами бабушки не бросать ее одну, не рыть могилу, скорее возвращаться.

Потом Сережа рассказывал мне, что любовь к бабушке пересилила и страх, и чувство к Кэрролл. Он вернулся.

А канадец, сидевший с нами за столом, попросил прощения у Ларюшкина. Тот простил. И как не простить, если было-то как раз Прощеное воскресенье.

Обратно в Штаты

Но вот Ларюшкина тогда не простили. Не виданного сыном немцановского отца откомандировали из Венгрии в 24 часа. Несколько десятков человек были наказаны. До чего ж суровые были времена.

А Сергей вновь взялся за прыжки. Но не шло, никак не шло. Он не раз жаловался мне, что засуживают. Однако не в том было дело. Пропал кураж, исчезла легкость. Немцанов женился и развелся. Начал пить, иногда скандалы доводили до милиции. Мне было жалко Сергея. Но чем помочь? На каждом соревновании встречались, обсуждали планы. Нет, они никогда не сбывались. Судьба была сломана, как был сломлен он сам. По крайне мере на спорте можно было ставить точку.

Уход из прыжков стал благом. Слишком многое в них напоминало о таком возможном, близком, но не сбывшемся. Он стал чинить те машины, на которых в 1976-м возила его Кэрролл. Мастерская по ремонту "мерседесов" в Алма-Ате не процветала, но давала кусок хлеба с маслом. Когда сын Денис отправился на учебу в Штаты, то вскоре за ним туда перебрался и Сергей со второй женой. Там, в Атланте, он тоже чинит любимые "мерсы". А к нашим прыгунам и тренерам подходит на соревнованиях немолодая хорошо одетая женщина и вежливо представляется: "Я Кэрролл, та самая Кэрролл".